Глава ФНС — РБК: «Если вы перегнете палку, мы среагируем»
Содержание:
- Являются ли вызовом налоговые перемены 2024 года
- Несет ли риски разность ставок НДФЛ между трудовыми и инвестиционными доходами
- Сколько регионов перейдут на режим автоУСН с 2025 года
- Как маркетплейсы могут взять на себя функцию по корректировке налоговых рисков
- Как растут поступления от компаний в русских офшорах
- Почему люди не всегда принимают налоговые улучшения
- Можно ли ввести в России принцип налогообложения по паспорту
- Почему ФНС будет смотреть на повышенные выплаты бонусов в конце 2024 года
- Борется ли ФНС с теневой занятостью
- В каких отраслях налоговая выявляет схемы
- Как ФНС начинает работу с майнерами
«Мы, как и вся страна, должны пользоваться собственными технологиями»
— Изменение налогов в 2024 году — пятиступенчатая шкала НДФЛ, повышение налога на прибыль до 25% — это вызов для ФНС или привычное положение дел?
— Мне кажется, для нас вызов — это уже привычное положение дел. Если говорить о налоге на доходы физлиц, наша основная модель — это удержание НДФЛ налоговыми агентами. Есть и классическая модель (европейская, американская), где люди сами заполняют декларации, она тоже имеет право на существование со своими плюсами и минусами. Очевидно, что новые ставки — это усложнение налогов, но при этом мы на себя перекладываем достаточно серьезную функцию. Налог с депозитных доходов, объединение налоговых баз для определенных случаев расчета НДФЛ — это будем делать мы: естественно, что это нагрузка, это риски, это работа с очень большими данными. И мы, как и вся страна, должны пользоваться своими собственными технологиями, в данный момент как раз над этим работаем.
По сути, происходит изменение с точки зрения применяемых технологий и с точки зрения того, что мы должны понять, как социально сказываются наши правила на людях. Например, какие выводы мы сделаем из первого года налогообложения доходов с депозитов? Как поведет себя человек? Насколько он знает, что нужно платить налог? Отложил ли он эту сумму для уплаты налога? А если не отложил, ему теперь нужно снять деньги с депозита? Конечно, это вызов и мы надеемся, что справимся. Прототип этой ситуации уже есть: мы посмотрели, как она работает на ставках 13 и 15%, в этом смысле архитектура уже подготовлена.
Другая плоскость — налог на прибыль. Это не просто изменение ставки до 25%. А как поведет себя налогоплательщик с повышенной ставкой? Какие модели оптимизации будут применимы? Необязательно плохой оптимизации, она может быть и вполне легальной. Нам нужно будет смотреть, как во времени будет меняться поведение налогоплательщиков, чтобы вовремя реагировать.
— Штат нужно будет в связи со всем этим увеличивать?
— Нет, штат мы увеличивать не будем. Иногда говорят, что госорганы все время растут, но в нашем случае это как раз наоборот. Если, например, в 2010 году нас было примерно 180 тыс., то сейчас 140 тыс. Мы плавно и аккуратно автоматизируем функции.
— Во многих странах, где тоже многоступенчатая шкала прогрессивного подоходного налога, предусмотрена индексация порогов по доходам на инфляцию. Если в России это совсем не делать, через какое-то время 3% населения с доходами выше 2,4 млн руб., по текущей оценке Минфина подпадающие под повышенные ставки НДФЛ, возможно, превратятся в 5% и т.д. На ваш взгляд, актуально ли обсудить этот вопрос через некоторое время?
— Мне кажется, теоретически это вполне решаемая задача и она точно имеет право на жизнь. На самом деле любые абсолютные пороговые значения в налогообложении по идее должны подвергаться инфляционным корректировкам. А дальше возникает вопрос возможностей. Первое — это бюджетные возможности, второе — нужно учитывать, что сразу взяли пороги куда выше, чем средняя зарплата, то есть с запасом. А третье — как управлять корректировкой пороговых значений, чтобы все, начиная от налоговых агентов и заканчивая налогоплательщиками, пользовались ими правильно. Если мы на эти три вопроса отвечаем, то теоретически в будущем, если Минфин придет к такой позиции, можно рассматривать возможность инфляционной корректировки.
— Если говорить о справедливости в налогообложении, видите ли вы целесообразность учесть семейный фактор при определении налогооблагаемого дохода? Условно, живущий один человек с доходом 2,5 млн руб. в год и семья из пяти человек с доходом 2,5 млн руб. — это разные истории. Не стоит ли исходить из среднего дохода на члена семьи?
— Мы по большому счету только подступаемся к тому, чтобы работать с данными о семье. Это не такая простая история, как кажется. Ведь централизованные данные загсов появились только несколько лет назад. И их приходится вычищать.
Но один из самых фундаментальных шагов, который сделало налогообложение, — появился признак «семьи». Речь о социальной выплате, которая будет сокращать ставку НДФЛ до 6%, если в семье с двумя или более детьми средний доход не превышает 1,5 МРОТ (минимальный размер оплаты труда). Впервые будут агрегироваться такие данные. И это хорошая подоснова, для того чтобы понять, что мы считаем семейным доходом, на тот случай, если государство примет решение переходить на семейный доход.
«Везде, где есть разность налогообложения, риски возникают»
— С 2025 года у нас будут две параллельные системы по НДФЛ: пятиступенчатая для трудовых доходов и двухступенчатая (13% для дохода до 2,4 млн руб. и 15% для части дохода выше 2,4 млн) по инвестиционным доходам.
— Я бы сказал, что три: еще доходы людей, которые служат на СВО, — для них остается прежняя система со ставками 13 и 15% (с превышения 5 млн руб.).
— Вы видите риски того, что люди с высокими трудовыми доходами будут пытаться маскировать их под доходы, облагаемые только по ставкам 13/15%?
— Риски есть. В целом везде, где есть разность налогообложения, будь то разные налоговые базы, или разный учет расходов, или разные ставки, эти риски возникают. Такие же риски существуют при квалификации дохода физических лиц и юридических лиц, там тоже бывают искажения. Но, откровенно говоря, в этой ситуации мы не видим какой-то фундаментальный системный риск для государства. Слишком много у нас налоговых данных, чтобы не заметить существенного изменения поведения со стороны прежде всего налоговых агентов (тех, кто выплачивает зарплаты), если вдруг они резко перейдут на какое-либо иное структурирование таких выплат.
— Сколько за 2023 год начислено физлицам налога на доходы по вкладам?
— 114 млрд руб.
— В отличие от удержаний налоговыми агентами денег, которые люди фактически не видят, в данном случае получается так, что человек уже по прошествии определенного времени должен заплатить эту сумму. Обсуждается ли донастройка этого налога — например, сделать банки налоговыми агентами?
— Сейчас не обсуждается. Но дискуссия была в момент, когда вводился налог на доходы по депозитам. Мы общались с банковским сообществом на предмет того, насколько они готовы к такому расчету, к агрегации данных. И было принято решение, что налоговая информационная система готова лучше, чем банковская, к такому расчету. Поэтому на нас это и возложили.
«32 региона уже сообщили, что введут автоУСН с 1 января»
— Первоначальный вариант большого налогового законопроекта 2024 года предполагал, что предприниматели на «упрощенке» с доходами до 60 млн руб. смогут выбрать, уплачивать НДС или нет. Итоговая же версия предполагает, что такие предприниматели автоматически освобождаются от уплаты налога. Почему остановились на таком варианте?
— В первоначальной версии была такая логика, что налогоплательщик должен предоставлять данные о своих оборотах и уведомлять о том, что он освобождается от НДС. То есть изначальная концепция была в том, чтобы заодно получить прозрачность всех оборотов до 60 млн, поскольку теоретически существует риск дробления бизнеса до размеров менее этих 60 млн. Но когда мы проанализировали все данные, то поняли, что вполне можем справляться и с тем, что у нас есть.
— На отраслевых форумах есть вопросы от бухгалтеров по поводу того, может ли фирма добровольно уплачивать НДС по специальным ставкам 5 или 7% при доходе до 60 млн руб. Это может быть целесообразно?
— Я мог бы обосновать наличие такой цели, если бы у предпринимателя на УСН были вычеты «входящего» НДС. Но поскольку мы говорим о ставке, которая, по сути, является аналогом оборотного налога, то в обычном случае это не имеет самостоятельного смысла. Допускаю, что в отдельных случаях такой вопрос может быть поставлен. Например, по длящимся контрактам с регулярными отгрузками, если предприниматель заключает договор с покупателем, когда он освобожден от НДС, и ожидает, что в ближайшие месяцы его доходы превысят 60 млн руб., ему понадобится потом внести изменения в договор с покупателем, чтобы увеличить цену на сумму НДС. Это время и риски. Один из вариантов решения — это предусмотреть в договоре положение о том, что цена увеличивается на сумму НДС 5 или 7%, который будет выделяться в отгрузочных документах и счете-фактуре с момента, когда продавец будет обязан перейти на НДС.
— Разве покупатель товара у предпринимателя с доходами ниже 60 млн руб. не принимал бы к вычету «входящий» НДС 5 или 7%, что давало бы стимулы встраиваться в эти цепочки?
— Представьте, что вы продаете товар за 100 руб. без НДС. А теперь вы хотите применять ставку НДС 5%: тогда вы товар продаете за 95 руб. плюс НДС 5%, то есть получаете от покупателя 100 руб., из которых 5 руб. должны уплатить в бюджет. И эти же 5 руб. покупатель примет к вычету. Но тогда просто продавайте товар за 95 руб., если можете себе позволить! Никакой разницы не будет. Конечно, если покупатель получает эстетическое удовольствие от принятия к вычету того, что он отдал продавцу, тогда в этом есть логика, но, согласитесь, это довольно странно.
— А если бы предприниматель на УСН с доходом до 60 млн руб. мог использовать ставку НДС 20% со всеми вычетами, в этом был бы резон?
— По нормальной ставке теоретически такое было бы возможно. Пока законодатели и мы с Минфином остановились на том, что пройдем эту историю и дальше будем думать, насколько это было бы целесообразно. Потому что понятно, что на НДС, скорее всего, перейдет тот, кто понизит себе тем самым налоговую нагрузку.
— Недавно были приняты поправки, позволяющие всем регионам ввести у себя спецрежим «Автоматизированная УСН» (автоУСН). При нем отчетность почти полностью отменяется, а налоги рассчитываются автоматически; сейчас автоУСН действует в четырех экспериментальных регионах. Вам уже известно, сколько регионов с 2025 года будут готовы перейти на этот режим?
— 32 региона уже сообщили, что введут с 1 января. Еще два введут с 1 февраля. 15 регионов сообщили, что в 2025 году не планируют вводить АУСН, и 35 думают.
«Маркетплейсам тоже выгодно, чтобы вокруг них все было прозрачно»
— С 2025 года продавцы на автоУСН также смогут торговать на маркетплейсах, а те, в свою очередь, смогут передавать данные о доходах и расходах этих продавцов в налоговую. В чем смысл этих поправок?
— Во-первых, нам кажется, что технология АУСН очень подходит под бизнес-модель работы с маркетплейсами. Раньше, чтобы заниматься каким-то бизнесом, создавали юрлицо и пичкали в него много-много функций. А сейчас, если посмотреть, маркетплейсы на себя забрали логистику, коммуникацию с клиентом, доставку информации до клиента, доставку товаров, аналитику по твоим продажам. В этом смысле автоУСН — похожая история: он тоже забирает на себя много функций. Агентский НДФЛ переходит от юрлица на банки, налоговая вместе с банками обсчитывает финансовый результат, а предприниматель только соглашается с ним или не соглашается.
Во-вторых, данные маркетплейсов стали очень серьезным явлением. Судите сами: в 2017–2018 годах, когда мы запускали проект по контрольно-кассовой технике, топ компаний по оборотам были всем известные «Магнит», X5 и т.д., то есть сетевики. Сейчас у нас все топы — это маркетплейсы. Прошло всего 6–7 лет, а рынок абсолютно поменялся. Есть у этого свои проблемы? Да, есть: одно дело сетевая компания со своими магазинами по всей стране, ты большой, ты начинаешь работать с рисками, и аппетит к рискам резко тает — тебе нужна стабильность, ты вынужденно становишься прозрачным. Ты, естественно, работаешь с НДС, а у нас, у налоговой, по НДС данные такие, какие вряд ли у других налоговых юрисдикций вообще можно найти. Поэтому, по сути, сетевая розница для нас крайне прозрачна и абсолютно нам понятна. Можем мы такое сказать про маркетплейсы? Нет, не можем. Сами по себе маркетплейсы нам достаточно понятны, но те, кто работает на них, — это малый бизнес, и понятно, что у многих из них аппетиты к риску больше, чем у крупных компаний.
